Мне приснился труп Окорокова.
Жирный, лысый, сморщенный старик был повешен на шнуре от микрофона.
Ебало злое, глаза стеклянные, морда косая. Выжатые силы. Полностью измученный ничтожный мертвый жирный клоун.
На лбу написано «Гаввах».
Я подошел и нассал на надпись. Хотел уважить покойного и смыть её, но ничего не вышло.
Разозлился потому что не получилось и со злости начал пинать мягкое жирное тело ногами. Когда я пинал его, труп испускал газы.
По моему это были недопереваренные пирожки.
Даже перед смертью выблядок косомордый обожрался булок каких-то…
Нет, этот сон не был кошмаром, это была веселая комедия. Вдруг появился Деда за праздничным столом. Деда пел: «Спермоворон, что ты ж ты трешься об залупу головой».
Деда налил два стакана водки. Подошел к Окурку, отрезал ему оба уха тупым ножом из советской столовки и положил на два куска черного хлеба. «Ну, за Гаввах!», — подмигнул Деда Чертенку и мы опрокинули по стакану. «Соль перец?,» — спросил Деда, тыкая пальцем в ухо на моём бутерброде.
Чертенок сказал: «Нет, Гаввах это лучшая специя и маринад.
Предпочитаю чистую человечену в Гаввахе.» Деда громко рассмеялся, потеребив кудрявую голову Чертенка: «Мой внучок! Мой!»
